«С точки зрения ресурсов, Казахстан может заместить выпадающие объемы из России, вопрос здесь в политической воле как России, учитывая ее роль транзитера, так и европейских покупателей. Насколько удастся пересмотреть контрактные условия, насколько Россия вообще заинтересована в том, чтобы произошло такое замещение, это вопрос сложных договоренностей. С точки зрения объемов, Казахстан может найти необходимое количество нефти, учитывая рост добычи, но это тоже будет не одномоментное увеличение, а долгий процесс, чтобы полностью заместить поставки, которые шли из России по «Дружбе», потребуется не меньше полугода, если не больше, с точки зрения перенаправления логистики, изменения контрактов. Но я бы не сказал, что это базовый сценарий, все-таки возможности для сохранения российских поставок сохраняются, несмотря на [события]. Понятно, что Казахстан, Азербайджан являются очевидными источниками нефти и газа взамен российских поставок, идущих в Восточную Европу. К ним давно присматриваются, это было еще до 2022 года, я бы сказал, что к нему испытывают интерес уже два-три десятилетия, в том числе в контексте замещения российских поставок, здесь нет никакой новой идеи. Вопрос — готова ли Россия, потому что Россия для большинства этих поставок является транзитной страной. Возможны ли экономически обоснованные альтернативные маршруты в обход России в части казахстанской нефти? Таких возможностей нет, и, соответственно, какие там будут ценовые и прочие условия».

«Согласование идет уже несколько лет, оно было осложнено тем, что в 2020 году были введены санкции против «Ростеха». Насколько можно судить, в следующем году, а может быть даже и в течение этого года все-таки будут урегулированы все финансовые и юридические вопросы, и в 2024 году можно будет приступить непосредственно к строительным работам. Проект уже так долго согласовывается, с 2015 года, что многие вопросы, особенно технического характера, уже были проработаны глубоко, поэтому я не думаю, здесь будут серьезные проволочки. Стоимость финансирования с учетом инфляции составляет сейчас около 2,2-2,3 млрд долларов, и финансирование будет, судя по той информации, которая есть, проектным. Будет ли это пакистанский капитал, либо чей-то еще, до конца не ясно. Участие российских банков, учитывая санкционные проблемы, мне кажется маловероятным, то есть Россия будет выступать как генеральный подрядчик строительства. Россия будет обладать долей в самом проекте, то есть будет в дальнейшем участвовать в его управлении. Суть российского участия, видимо, этим будет ограничена. Я не думаю, что будут политические препятствия, были изначально опасения, что именно Китай может быть недоволен усилением позиций России на пакистанском рынке, но Китай за все эти годы, сколько проект обсуждается, ни разу против него не выступил. Проект на политическом уровне давно уже согласован, США тоже не возражали против его реализации. Поскольку газопровод не является межгосударственным, это сугубо внутренняя пакистанская инфраструктура, и речь идет в основном именно о строительных услугах, российские компании не получат контроля над газотранспортной инфраструктурой Пакистана. Доля у них будет, но она не означает политического контроля, который мог бы напугать США или других союзников Пакистана».

«Санкции США не затрагивают потребителей, они адресованы прежде всего акционерам проекта, к которым относятся Total, японские компании и две госкомпании из Китая. Помимо собственно участия в капитале, эти компании также пропорционально получают долю в произведенном СПГ. Как известно, они и будут выступать экспортерами. Поэтому основные риски пока ложатся на них, хотя, учитывая, что у каждой компании всего по 10% акций, эти риски пока не выглядят критичными. Поэтому каковы будут действия акционеров, сложно сказать. Бегство из капитала «Арктик СПГ» вряд ли произойдет, но какие-то последствия может иметь. Чего добиваются США? На мой взгляд, нарушить процесс долгосрочного контрактования «Новатэка», поскольку после 2026 года на мировом рынке СПГ ожидается достаточно острый кризис перепроизводства. К 2030 году будет создано мощностей сжижения примерно на 300-400 млн тонн в год больше, чем спрос на них. Идет конкуренция заявок. Большинство этих заводов находится в США, вторым по значимости конкурентом США выступает Россия».