«Похожий кейс был у Microsoft: когда они купили Skype, потом столкнулись с британской медиакомпанией, у которой в названии было словосочетание sky media, у них были похожие медийные классы, и Microsoft попала в неприятное положение. Что касается кейса Twitter, X и Маска, Маск известен как одиозный предприниматель — раз. Во-вторых, Маск не юрист. Видимо, теперь юристам придется разгребать последствия этого заявления, то есть он действует раньше, чем готовить для этого какую-то правовую подушку. С другой стороны, у Маска же есть X Corp., и надо понимать, какие товарные знаки уже есть у X Corp. и какие там классы, то есть виды деятельности. Я не исключаю, что товарные знаки X Corp. уже включают в себя классы, которые связаны с ведением деятельности в интернете, с ведением какой-то медийной деятельности. И если это так, то, возможно, Маск уже позаботился об этом».

«У владельца мобильного приложения есть две стратегии. Первая — бороться. Тогда его, скорее всего, заблокируют. Вторая — согласиться, но тогда получится, что площадка добилась своего. Есть еще один путь — это оспаривать подобные действия в суде, в этом случае суду нужно будет оценить, не противоречит ли оферта действующему законодательству страны и ее применению, возможно, в данном случае Rutube пойдет по этому пути, но в этом случае ничто не препятствует блокировке приложений, то есть в суде можно будет добиться правды, однако сама работа приложения, может, будет проблематичной. В принципе, если вынести за скобки санкционную составляющую, такие споры не редки, был спор компании Epic Games с Apple, которая была недовольна размером сборов, которые площадка берет с игровых приложений, но в данном случае это спор приложения — средства массовой информации с Apple, то есть эти споры разрешаются в судах. Вполне возможно, что и данный спор тоже будет разрешаться в судебном порядке. И тогда мы получим практикообразующее дело, потому что пока такого дела в санкционной реальности еще не было».

«Новые медиа — своеобразное продолжение информационного поля, которое раньше представляли только традиционные СМИ. Если их регулирование начинает приравниваться к СМИ, то новым медиа, в том числе телеграм-каналам, надо не только устанавливать обязанности, но и давать права. Разные эксперты и представители власти регулярно говорят о том, что интернет-ресурсы — это новые СМИ, специально их регулируют, но полномочий СМИ им не дают. Было бы справедливо телеграм-каналы с определенным объемом аудитории приравнять к СМИ, тогда бы они просто получали лицензию СМИ, это нормально. Что касается регуляторов, если власти начнут приравнивать телеграм-каналы к СМИ, скорее всего, это будет Роспечать. Если же все опять будет в половинчатом, сером правовом поле, то, видимо, это будет Роскомнадзор. Давно пора признать, что если новые медиа приравниваются к СМИ, то они должны не только нести обязанности, но и иметь права средств массовой информации».

«По мере роста влияния интернета на общество как глобальной информационной среды, будет расти и растет стремление государства регулировать эту среду. И существует в этой связи легальный контент, оборот которого не ограничивается, и незаконный контент, оборот которого ограничивается федеральными законами. Я считаю, что это обоснованно, потому что действительно бывают такие виды контента, например, треш-стримы, где прямо в кадре нарушаются нормы действующего законодательства, нормы международных договоров, унижается человеческое достоинство, подвергается порой опасности жизнь и здоровье человека. Такой контент просто должен быть запрещен федеральным законом. Мне непонятно только, зачем создавать некие серые списки. Если контент разрешен к обороту, но просто спорный, он должен находиться в обороте. Если этот контент запрещен к обороту, он должен быть запрещен федеральным законом, это можно сделать довольно быстро. Что касается технической применимости, воплотимости этой идеи, то, конечно же, она реализуема, мы видим, как реализуются антипиратский закон, закон о защите детей. Блокировки возможны, конечно, их можно обойти, но для этого нужно применять специальные меры, специальные программы, нужно иметь несколько больше знаний, чем рядовой пользователь интернета, поэтому человек, специальным образом не заинтересованный в просмотре этого контента, случайно его уже не найдет».

«Дело в том, что институт запроса правоохранительными органами у компании той или информации очень старый. И это их право. Этот механизм возник задолго до того, как появился «закон Яровой», задолго до того, как появились вообще какие-либо серверы и цифровые системы хранения данных. И должно пройти какое-то время, прежде чем эти институты отомрут. Пока ФСБ и другие правоохранительные органы сохраняют право прямого запроса, они будут это право реализовывать, в том числе в тех случаях, когда на это требуются санкции суда».