«То, что предлагается сейчас, — это возвращение к прошлой практике, когда экспортная пошлина делает экспорт менее привлекательным. Поэтому считаю, что предложенный механизм действенный. Вопрос только заключается в том, насколько долго будет действовать этот механизм. Это не системная мера. Системная мера — в виде того, что будет постепенно происходить стабилизация цен на внутреннем рынке относительно внешнего рынка, и, соответственно, действовал еще механизм демпфера, который позволял в переходном периоде постепенно этот режим выдерживать и его достигать».

«Это, во-первых, связано с чисто экономической выгодой, которую нефтяные компании хотят получить. Экспортные пошлины, если смотреть по динамике последних трех-четырех месяцев, постепенно снижаются именно вслед за тем, что пересматриваются уровни цены российской нефти, и, исходя из этого, уже формируется цена или экспортная пошлина. Сегодня экспортная пошлина, которая планируется в марте и в апреле, в 2,5-3 раза ниже, чем та, которая была в декабре, ноябре. И для нефтяной компании выгодно наращивать сейчас экспорт даже с учетом того, что рынка Европы нет. Вторая причина в том, что нефтяные компании будут подчиняться тем регуляторным правилам или договоренностям, которые наше Министерство энергетики высказало, то есть нужно будет в марте показать снижение объема добычи, именно чтобы стабилизировать ценовые параметры на российскую нефть на мировых рынках, тем самым сократить дисконт Urals к Brent. Нефтяные компании понимают, что им нужно будет сократиться относительно января, но, чтобы снижение объема добычи не сильно ударило по их финансам, с учетом того что снижаются экспортные пошлины, нефтяные компании на этом хотят выиграть и поэтому нарастили объем добычи в феврале текущего года. Дисконт сохраняется, он постепенно после введения 5 декабря эмбарго на российскую нефть достиг своего апогея, то есть мы видели, что дисконт доходил до 40 долларов. Он постепенно снижается, потому что российские компании уже адаптировались к переговорным возможностям с азиатскими партнерами, чтобы уже в плановом режиме осуществлять поставку и тем самым сокращать дисконт. Уже нет 40-30 долларов дисконта, сегодня дисконт на российскую нефть составляет в районе 20-25 долларов, и я думаю, что он будет продолжать снижаться».

«Если смотреть на то, за сколько российские компании продавали ранее, пока не закрыли статистику, нефтепродукты в направлении Европы и мира, по дизелю это были параметры, превышающие цену на нефть на 20-25%, берем стандартные котировки, Brent — по 85, то российский дизель должен стоить в Европе как раз около 100 долларов. По мазуту идет обратная ситуация, там именно дисконт к цене на нефть от 25% до 40%, мазут должен стоить как раз 45-50 долларов за один баррель. Это сколько компании обычно продавали нефтепродукты в направлении Европы. Когда мы видим публикацию Bloomberg о том, что предлагается установить дизель на уровне 100 долларов за баррель, а мазут на уровне 45, у меня ощущение, что в целом это более-менее справедливые цены, которые не отражают того уровня ценового потолка, который был установлен на нефть. Поясню, что если брать нефтяной потолок в районе 60 долларов за баррель, то с учетом этих дисконтов и премий дизель должен стоить порядка 75 долларов за баррель, мазут должен стоить в районе 35-40. Сейчас, с точки зрения публикации Bloomberg, предлагаются иные котировки, в моем представлении это говорит о том, что есть определенная зависимость европейских стран и НПЗ от поставки российских нефтепродуктов, потому что предлагают более выгодные условия, чем то, что сейчас сформировано по нефти».