«Когда мы столкнулись с новым механизмом ценообразования валютных курсов, в первое время участники рынка стали ощущать довольно явно выражающийся дефицит структурной валютной ликвидности, прежде всего это имеет отношение к юаню, мы теперь в первую очередь ориентируемся на биржевую пару юань/рубль. В целом укрепление рубля продолжает иметь место по причине того, что продолжает действовать жесткая денежно-кредитная политика, и сигналы со стороны ЦБ были недвусмысленными. Продолжает действовать продленная мера репатриации валютной выручки, обязательной части продажи этой валютной выручки. И любой спрос на валюту активно компенсируется импортом, у нас сейчас приток иностранной валюты в страну именно по счету текущих операций, по экспортно-импортным каналам, а не по операциям с капиталом. По этой причине рубль активно держит свои позиции не только по отношению к юаню, но и к доллару, и к евро, практически ко всем мировым валютам либо напрямую, либо через кросс-курс».

«О полном рассасывании говорить рано, мы знаем, что уже сейчас львиная доля платежей между Россией и Индией начинает переходить на национальные валюты, на рубли и рупии, все упирается в позицию ЦБ Индии в отношении конвертации и свободы конвертации индийской рупии. Сейчас Нацбанк Индии жестко держит курс рупии в диапазоне, не давая ей статус свободно конвертируемой валюты между двумя этими странами, мы сейчас не говорим про статус мировой резервной валюты, а именно между Россией и Индией. Если мы говорим про другую важную проблему, это выгодность расчетов сторон в рупиях и рублях, потому что в прошлом году у обеих стран была идея начинать расчет в рупиях, но он был невыгоден российским компаниям. А поскольку курс рупии не является свободно конвертируемым в отношениях между РФ и Индией, невозможно было этот миллиард долларов в рупиях куда-то потратить. Вот в чем основная проблема, которая до конца еще не рассосалась. Задача непростая, если остатки на счетах банковских в рупиях у российских экспортеров будут снижаться, то это будет решением этой проблемы, пока они еще далеки от обнуления».

«Как раз именно рост геополитической премии из-за рисков в мире двигает цены на нефть вверх или, можно сказать по-другому, не дает им снижаться. 1 июня министерский мониторинговый комитет ОПЕК+ должен в очередной раз рассматривать вопросы квот. После недавнего демарша Анголы, которая покинула картель, сославшись на то, что ей абсолютно не выгодно пребывание в картели, поскольку она явно не добывает до уровня, который могла бы добывать. Многие страны стали достаточно непросто приходить к консенсусу в рамках ОПЕК. А что касается ОПЕК+, крупнейшие страны — Россия и Саудовская Аравия уже на последнем заседании сократили добычу: на 300 тысяч баррелей в сутки Россия и примерно на 800 тысяч баррелей в сутки Саудовская Аравия. Саудовская Аравия неоднократно давала понять, что у нее есть потенциал дальнейшего снижения и она готова еще пойти на снижение добычи. Россия в текущих условиях вряд ли готова этот вариант рассматривать. Удастся ли договориться, покажет 1 июня».

«Идея в том, что без одобрения индийского регулятора не было разрешения инвестировать средства на этих счетах в корпоративные облигации. Инвестиции в корпоративные облигации — это по сути возможность как-то активизировать расчеты между странами в рупиях. Раньше можно было с этих счетов инвестировать только в гособлигации. И речь шла о том, чтобы индийский регулятор разрешил инвестировать деньги с этих специальных рупийных счетов в корпоративные облигации. Общий объем средств, которые там зависли, оценивается по-разному , четкой информации нет — кто-то говорит, что это 7 млрд долларов, кто-то говорит, что 10 млрд. Идея в том, чтобы доходы от замороженных на этих счетах средств работали. Понятно, что по корпоративным облигациям доходы существенно больше, чем по государственным. Благодаря тому, что индийский регулятор может дать такое одобрение через инвестиции в облигации, можно как раз решить проблему вывода средств с этих зависших счетов. Сейчас большинство расчетов между Россией и Индией идет в национальных валютах, но было бы существенно лучше, если бы было либерализовано валютное регулирование и если бы индийский регулятор не проповедовал политику жесткого курса индийской рупи. Тогда это действительно существенно расширило бы набор финансовых инструментов в том числе в рупиях для российских компаний. И понятно, что российские поставщики хотели наличности, а деньги из Индии можно было вывести только через инвестиции в гособлигации. Все равно рано или поздно наверно Россия и Индия придут к тому, чтобы была возможность выводить деньги в ликвидном виде, в живом. Потому что да, инвестиции в корпоративные облигации — это штука более доходная и ликвидная, чем в гособлигации, но все равно не такая ликвидная, как живые деньги».

«Я думаю, что возможная вероятность эскалации ирано-израильского конфликта в цене нефти частично была. Подозреваю, что если дойдет дело до настоящей интифады, Иран вроде бы после ночной атаки сказал, что больше не планирует наносить удары по территории Израиля, но гарантий никто никаких не дает. Поэтому если мы увидим продолжение интифады, то уровень в 100 долларов за Brent более чем вероятен, может быть и выше. Что касается золота — уровень ухода на 2400–2450 за унцию тоже более чем вероятен. Понятно, что там будут технические перегревы, периоды просадок, но они будут в период затишья между этими геополитическими новостями. В целом, тренд пока остается, он и так оставался растущим до ночной атаки, но сейчас еще более укрепился».