«Видимо, действительно ощущается, что будет перекос спроса и предложения валюты, поэтому скорее всего да, здесь некое послабление, потому что слишком крепкий рубль, слишком быстрое укрепление рубля тоже ни к чему хорошему не приведет. Опять же это область неопределенности, это никому не нужно. Я не думаю, что прям из-за этого рубль начал укрепляться в последние дни, просто нормальная коррекция в рамках такого очень сильного спекулятивного движения. А смягчение валютной выручки мы видим, это как раз речь о том, чтобы все-таки несколько стабилизировать и сбалансировать спрос и предложение валюты на рынке. Вопрос-то насколько хорошо, потому что, если они вынуждены будут не продавать валютную выручку, а рубль при этом будет укрепляться, я не думаю, что для них это будет хорошо. Но с точки зрения больше свободы действий, наверное, да, в этом плане есть плюсы для экспортеров. Пошел перекос в одну сторону, его попытались [остановить], спрос и предложение валюты перекрыли этим сокращением обязательств по продаже валютной выручки. Я напомню, в 2022 году, когда рубль очень сильно укрепился, ЦБ тоже начал откручивать всевозможные валютные ограничения. Тоже самое, да, это было связано с тем, что действительно рубль слишком крепкий. Ну, видимо, здесь те же самые соображения. Потому что действительно, когда рубль укрепляется на 10% за короткое время, как-то это сильно выбивает почву из-под ног тех, кто был сильно с большой экспозицией на валюту».

«Это вообще эпохальным событием будет, я бы так сказал. В чем ценность независимого регулятора? В первую очередь в том, что он обеспечивает устойчивость экономики на длинном эпизоде, в том числе через то, что он работает иногда как тормоз экономического роста. У велосипедистов есть такая шутка, что хорошие тормоза позволяют ехать быстрее, потому что, если можешь затормозить быстрее, значит ты можешь позволить себе более высокую скорость. Смысл в том, что монетарные власти должны действовать автоматически, анализируя ситуацию, например, в экономике, на фондовых рынках, грубо говоря, что происходит с инфляцией и так далее, и должны действовать контрциклически, не допуская перегрева экономики. То есть, если они понимают, что экономика перегревается, необходимо ее сдерживать, и тем самым повысить долгосрочную стабильность экономики. Как только начинаются разговоры о том, что давайте переподчиним, давайте что-нибудь сделаем такое с ними, чтобы они действовали правильнее, по сути дела это разрушает основополагающий смысл этой конструкции. Когда у вас у власти находится некий президент, и задача его подстегнуть рост экономики, и горизонт планирования у него достаточно короткий — четыре года, один президентский срок, — то перегрев экономики его особо волновать не должен. Потому что по большому счету мы понимаем, что с рисками придется бороться следующему президенту. И вот эти решения, которые принимают монетарные власти, станут приниматься из несколько других соображений, и уже становятся не контрцикличными, а скорее процикличными, то есть в угоду каким-то политическим целям. Пример Великой депрессии: отсутствие и ошибки этого самого контрциклического регулирования. Поэтому краткосрочно ничего не произойдет, этого может никто и не заметить, но долгосрочные риски. И это, наверное, рано или поздно может привести к серьезному экономическому кризису».

«Первое — это снижение норм обязательного резервирования. Плюс понятно, что снижение зашло уже достаточно далеко, поэтому требуются какие-то меры, иначе рынок может начать терять стабильность. Это скажется на доходах и на негативных ожиданиях, что тоже не очень правильно. Рынки встрепенулись — они отыграли падение последнего, может быть, месяца, но падение последнего года еще отыгрывать и отыгрывать, потому что исход иностранных инвесторов из китайских активов, связанный с геополитикой, парировать пока что нечем. Такая мера позволит стабилизировать ситуацию, но так, чтобы это стало новым трендом, пока об этом говорить рано, хотя посмотрим».