«Мировое сообщество, и в первую очередь западное сообщество, начинает искать пути к мирному урегулированию конфликта. Да, с одной стороны, мы знаем о такой принципиальной позиции Европейского союза и стран НАТО, как поддерживать Украину до конца. Но это заявление политического толка, а так, конечно, они хотят уже этот конфликт завершить, потому что, откровенно говоря, от этого конфликта никому никакой прибыли нет, сплошные неудобства, различные политические разногласия. Но как это сделать, не уйдя со своей принципиальной позиции о том, что эта инициатива должна исходить из Украины. Здесь, мы видим, уже есть определенные шаги. Во-первых , все, конечно, смотрят на то, что произойдет в Америке в ноябре, когда будет избираться новый президент. Сейчас очевидная ситуация, что Байден должен неминуемо проиграть, эти последние события, неудачные дебаты, плюс покушение на Трампа привели к тому, что сейчас, если бы выборы состоялись сегодня, то Трамп, безусловно, победил бы. И позиция Трампа по украинскому конфликту тоже известна, он все время заявляет о том, что он будет стремиться к миру, и как только он станет президентом, то в течение месяца все вопросы решит. И они прекрасно понимают, что если Трамп на этом настаивает совершенно очевидным образом — мы знаем, что Трамп может занимать принципиальные позиции, даже если они кому-то кажутся не очень хорошими, — то Украине деваться некуда, она вынуждена будет считаться с мнением США, с мнением Трампа и так или иначе за стол переговоров садиться. И даже Зеленский сказал, что он понимает, что с Трампом будет не просто, но мы, говорит, готовы работать и с Трампом, и будем с ним работать. То есть он, в общем-то , всем дает понять, что если ситуация изменится с приходом Трампа в Белый дом, то и Украина будет готова свою позицию отредактировать. Еще пока, наверное, Европейский союз в какой-то степени демонстрирует инерцию своего подхода, то есть он свою позицию не менял, хотя в Брюсселе тоже понимают, что приход Трампа может многое изменить. Тем не менее, пока еще инерционность преобладает. Наверное, это связано с тем, что прошли выборы, и мы видим, что в результате выборов и во Франции, и в Европарламенте, и в Великобритании немного поменялась политическая конфигурация, пусть не сильным образом, но тем не менее, пока сейчас они отстроят новую линию, согласуют ее в Евросоюзе, это всегда это непросто. Поэтому здесь тоже, видимо, какое-то время потребуется, чтобы новую ситуацию, может быть, лучше принять и понять, куда и к чему она может привести. Вот несколько факторов, в результате которых позиция западного сообщества и позиция Украины начинают потихоньку меняться. Раз они начинают меняться, значит, возникает новая политическая реальность, значит, возникают новые политические и дипломатические возможности и, конечно, это, в общем-то , позитивный момент, раньше об этом речи не шло».

«Действительно, этот пункт привлекает внимание в свете того, что на данный момент каких-либо договоренностей в мире о создании отдельных компонентов или целой системы ПРО нет. В этой сфере был один лишь действующий документ, это договор между Соединенными Штатами Америки и Советским Союзом, заключенный более 50 лет назад. И тогда в соответствии с этим договором у каждой стороны была возможность создать по одному укрепленному и защищенному системой ПРО территориальному району. И в этом договоре как раз эти районы были оговорены. У России, в частности, речь шла о создании системы ПРО вокруг Москвы. Это по сути единственный международный документ, который действовал и достаточно успешно в этой сфере. Но мы помним, что в начале нулевых практически все соглашения в сфере противоракетной безопасности, в сфере вообще развертывания ракет малой и средней дальности практически прекратили свое существование. А сейчас даже заморожен договор СНВ-III, это последний договор, там речь идет уже о стратегических ядерных силах между Соединенными Штатами Америки и Российской Федерацией. С чем это связано? Вопрос интересный, потому что впервые в практике ШОС в декларации вносятся такие конкретные положения. И тут, наверное, еще предстоит проанализировать, что послужило причиной включения именно этого пункта в итоговую декларацию стран ШОС, потому что, откровенно говоря, ни Китай, ни Индия, ни Пакистан, ни Казахстан — практически никто, наверное, в рамках ШОС не планировал создание такой системы ПРО у себя. Можно предположить, что речь идет опять о возрождении соглашения между Россией и США, может быть, даже о планах создать более объемный документ в расширенном формате, туда включить и государства ШОС или те страны, которые обладают ракетным оружием и ядерным потенциалом, например, Китай или Индия».

«Западные лидеры все больше говорят о том, что передаваемое новое серьезное ракетное вооружение Украине может быть использовано в том числе и по целям, находящимся уже на территории самой России. Логика ведения боевых действий подсказывала, я думаю, что ни для кого не секрет, что должны использоваться все возможности, все средства, чтобы отражать атаки противника и наносить ему весомый ущерб. Украинцы тоже говорят, а почему, если нас обстреливают с Белгородской, Курской, Ростовской областей, почему мы не можем поражать военные объекты, которые находятся там, они же дальше будут поражать нас и наносить удары, мы же ведь тоже бьем ракетами и дальнобойной артиллерией, применяем наши стратегические бомбардировщки, истребители. Ну вот сейчас логика западных лидеров уже в этом отношении стала понятна, они теперь тоже перешли на такую же позицию, говорят, да, если существует угроза, то в рамках такой контрбатарейной военной стратегии Украина может поражать соответствующие военные цели и объекты на территории РФ. Я думаю, что к этому в принципе все готовы были, и сегодня уже объекты поражаются, иногда сложно определить, а что там прилетело - ракета «Точка У» или «Хаймарс» прилетел. Это уже происходит больше двух лет, когда стали украинцы получать эти системы, стали обстреливать. Понятно, что раньше, когда линия фронта была немножко глубже, то по российским объектам мало что прилетало, но теперь мы видим на примере линии фронта вокруг Харькова, между Харьковом и Белгородом всего 80 км, линия соприкосновения еще ближе, даже не надо обладать каким-то дальнобойным оружием, чтобы поражать какие-то объекты, в том числе которые находятся в городах, в том же Белгороде, каждый день есть какие-то угрозы, я бы не сказал, что что-то в военном отношении может кардинально измениться, да, это потребует от ПВО большей бдительности, понимания того, что теперь могут прилететь уже серьезные крылатые ракеты, ракеты средней дальности, которые будут в распоряжении ВСУ».

«Мне кажется, это свидетельствует только еще об одном, что не удается прийти к консенсусу именно по итогам и результирующим документам. Не в интересах того же Байдена поехать в Швейцарию, потратить время, походить, поговорить, пообщаться и ни с чем уехать. Потому что потом все скажут, что видите, ничего не получилось, в холостую, только потратили деньги. Это по большому счету будет негативный опыт, и Байдену сейчас это не нужно. Ему нужно сейчас наоборот, спешные события, потому что до выборов остается практически меньше полугода, и сейчас нужно уже максимально активно бороться за каждого избирателя, за свой рейтинг. Я думаю, что и многие другие страны, которые не послали своих представителей, например, Бразилия или Китай — до последнего пока неизвестно, но тоже скорее всего никого не будет от Китая. Почему они этого не делают? Я думаю, по той же причине, потому что понимают, что скорее всего ничего серьезного не удастся достичь. Многие страны говорят, что необходимо усадить за стол переговоров Россию и Украину. Как можно решить такой серьезный конфликт без участия одной из сторон? Россию, сложно сказать, приглашала ли Швейцария, вроде переговоры были, но изначально было понятно, что в таких условиях российская делегация не будет принимать участие. По факту так и оказалось. И в этих условиях многие страны посчитали, что вроде как принимать участие бы надо, поддержать Украину, но поскольку ничего из этой затеи путного не получится, то необязательно посылать туда главу государства или главу правительства, можно рангом и пониже».

«Большой аргументации не приводится. Говорят о каких-то сиюминутных явлениях — падение ВВП, повышение инфляции, волатильность международных валют. Я бы не стал драматизировать ситуацию. Намного раньше, даже в такие тихие, спокойные времена все равно рыночная экономика была подвержена определенным спадам, ну и подъемам одновременно. Что изменилось существенно? То, что стали появляться новые центры экономической мощности, я бы так сказал, те, которые реально стали влиять на международный экономический порядок. В первую очередь речь идет о Китае, который за 30 лет проделал гигантский скачок, превратившись из страны третьего мира во вторую экономику мира, которая уже наступает на пятки США. Почему The Economist бьет в набаты? Потому что в Китае мы видим модель управления далеко не рыночную, у власти находится коммунистическая партия. А с другой стороны, страна динамично экономически развивается. И вот здесь американцы, европейцы усматривают угрозу: как же так происходит, мы все время говорили о том, что именно страны, выбравшие рыночную модель экономики реально движутся вперед, реально предлагают новые стандарты и комфорт жизни, и как бы все страны должны именно следовать этой модели. А получается, что Китай пришел с другой философией, с философией управляемой экономики, такой симбиоз между рыночной экономикой и административной экономикой. Это заставляет бить тревогу. Кроме Китая появились и другие динамично развивающиеся страны — Южная Корея, ну, о Японии мы давно знали, Малайзия, Филиппины, Таиланд. Поэтому на сегодняшний день безраздельному господству американской рыночной системы приходит в какой-то степени ни то что конец, но наступают новые времена, под которые нужно подстраиваться».