«В моем понимании [только] первой экономики блока недостаточно для того, чтобы обрушить PMI. Если мы говорим о промышленности, там очень небольшое снижение в июле по сравнению с июнем, если мы говорим об общем показателе для всей еврозоны, и обрушить PMI по сектору услуг на один процентный пункт с 52,8 до 51,9 — совершенно неожиданно в моем понимании. На фоне предшествовавшего восстановления это можно назвать обрушением. В Германии ухудшение очень сильное — и в обработке, и в секторе услуг. Для меня это скорее неожиданно, я не могу сказать, что я хорошо понимаю, что же именно происходит. Дело в том, что если посмотреть на показатели и европейских экономик, и опережающие индикаторы, например, Евросоюза, то хорошо, намечалась тенденция по восстановлению настроений и в принципе потребительской активности с начала года, с февраля хорошо рисуется тренд. Май-июнь выглядели определенной стабилизацией — есть небольшое улучшение, потом чуть похуже, но вроде ничего такого. И тут такое прилетает в моем понимании достаточно неприятное. Июльские данные сигнализируют очень сильное ухудшение. Возможно, политические проблемы подкашивают, потому что на общественно-политическом фронте в Европе происходящее не назовешь стабильностью».

«Российский бизнес, да и российские власти, в общем, предпочитал выбирать более простые решения, увеличивая занятость вместо того, чтобы повышать эффективность, повышать производительность. Это очень хорошо видно на интервале с 2013-го по 2024 год, в общем, где у нас рост производительности, дай бог, если мы возьмем с этих точек, может, 15%, если повезет, это весьма скромно для одиннадцатилетнего интервала. В моем понимании повышение ставок картину усугубит, но неблагоприятные перспективы уже изначально были сформированы выбранной моделью развития и тем, что фактически при нашей демографии основной фактор, на который напирали и налегали, этот труд, производство, был фактически исчерпан. Поэтому тот факт, что ставки сейчас дорогие и просто обостряют ситуацию, когда уже, так сказать, с трудом все весьма плохо, было бы иначе, это позволило бы, может быть, оттянуть более неприятный момент на чуть более поздний период, то есть сильно дальше, чем сегодняшний год. В моем представлении, с нынешними раскладами рецессия выглядит неизбежно. Безотносительно того, насколько потребитель будет еще готов занимать ради того, чтобы увеличивать свое потребление, все большее и большее количество секторов экономики перестанет расти, а часть из них перейдет к снижению, потому что не у всех бизнесов маржа одинакова, и понятно, что многие бизнесы могут позволить себе продолжать нанимать кадры, переманивая их у бизнесов менее прибыльных, более слабых. И фактически сейчас мы окончательно уже перейдем к модели роста, когда часть бизнесов и часть секторов российской экономики будут развиваться за счет того, что остальные будут сжиматься».

«Что касается первой недели июля, то понятно, что здесь резкий скачок инфляции произошел из индексации тарифов ЖКХ и ряда других административно регулируемых. Индексация была впечатляющая, и вот то замедление, что мы наблюдаем на второй неделе, признаться, вызывает опасения, потому что почти 0,3% за неделю - это многовато. Снова прослеживаются услуги и снова помимо административных, которые догоняют индексацию ЖКХ, есть рыночные и снова связанные с туризмом и отдыхом в числе лидеров совершенно однозначно, и снова давит плодоовощная продукция. И в целом, с моей точки зрения, если переложить это на решение о ставке, то индексация тарифов ЖКХ и плодоовощная продукция - это не то, что может повлиять. ЦБ нужно правильно коммуницировать, управляя ожиданиями участников рынка, то есть, объясняя, что это временное явление, и реакции в рамках денежно-кредитной политики не требует. То, что происходит в товарах, вообще в моем понимании никак не указывает на повышенный инфляционный фон. И только то, что происходит в первую очередь в услугах, в сезонном спросе, видимо, повышенной склонностью населения к расходам, указывает на то, что определенная реакция ЦБ может потребоваться. Учитывая, что Центральный банк не очень преуспел в управлении ожиданиями, мне кажется, что совокупно скорей правильно исходить из того, что эти данные по инфляции, особенно в той неделе по 8 июля, склонной к замедлению, говорят о том, что ставку ЦБ повышать будет. Боюсь, что общий инфляционный фон, по крайней мере, как он рисуется по итогам последнего месяца и одной недели, намекает скорее на значительное повышение. И наверное можно исходить из одного процентного пункта как нижней границы такого возможного повышения. К сожалению, и рынок, и ЦБ весьма чувствительны к свежим данным. Рынок уже морально перестроился, осталось только принять решение. Повышение, скорее всего, должно быть не одно. Мне, по крайней мере, почему-то представляется один процент в июле, еще после хотя бы 1%, ну а дальше уже по обстоятельствам. Около 200 базисных пунктов».

«Те вынужденные продажи валюты, которые мы наблюдали в большей степени в июне, и существующая неопределенность, вызванная дополнительными санкциями формируют условия для того, чтобы в августе могла наблюдаться вполне заметная девальвация рубля. Я не стал бы исключать трехзначных курсов, и причем, возможно, в этот раз уже это будет надолго. И да, повышение ставки этому может никак не помешать вообще. У нас здесь возникло очень много искажений. И пусть, да, все еще можно говорить, что рынок определяет курс, но приличная часть того, что мы видим в части предложения, это, в общем, скорее даже вынужденное предложение. И просто тот факт, что оно уйдет с рынка, я думаю, к августу рассосется. Это все, боюсь, не позитивно скажется на номинальном курсе рубля к доллару, евро и юаню, и придется это почти, наверное, как раз на любимый, в этом, плане месяц года».

«Можно в принципе порадоваться за эти цифры, но по большому счету от этого мало что меняется. Дело в том, что это не достижение, к которому долго упорно шли, это не устойчивый результат, главное, что это результат, который уже ранее неоднократно был достигнут, причем наблюдался на протяжении длительных периодов времени. Если посмотреть в структуру показателя, который использует Всемирный банк, а это валовый национальный доход на душу населения, дело в том, что он складывается из баланса с потоков доходов, полученных нерезидентами в России и выведенных за рубеж, или из того, что резиденты российские получили за рубежом и перевели в страну. Дело в том, что в 2023 году, в силу того, что нерезидентам вообще стало исключительно затруднительно что бы то ни было отсюда выводить, этот баланс поменялся и существенно отличил 2023 год от 2022-го, и в моем понимании значительный вклад в пересечение нижней границы внесло различие между 2022 и 2023 годами, когда из России утекал и капитал, и кто мог выводил доходы, а возможности были, не все в тот момент было плотно закрыто, как в прошлом или в текущем годах. В 2023 году такой возможности уже у нерезидентов в значительной степени не было, там все плотно зарегулировано. Обратите внимание, вроде бы хорошая новость, но по большому счету она сложилась из-за весьма неблагоприятных обстоятельств — это взаимных санкций, которые ограничили трансграничные потоки и переводы, помимо потоков капитала, это повлияло и на перераспределение текущих доходов, которые как раз для методологии, которую выбрал Всемирный банк для расчета показателя, имеют принципиальное значение. Чтобы удержаться в этой группе, нужно обеспечивать прирост производительности, то есть надо понимать, что у большей части конкурентов она, может не очень быстро, но все же растет. У России с этим были сложности, и мы многим конкурентам в этой же группе проигрываем и более того проигрываем именно по приросту производительности, и проигрываем гораздо большему количеству догоняющих стран, в группе которых еще в позапрошлом году Россия и находилась, совершенно неуверенно продвигаясь и отнюдь не вперед. И, как результат, да, выпасть из группы стран с высоким доходом будет не так уж сложно».