«Та война рейтингов, которая идет, мне кажется, отражает наличие разных групп поддержки у каждого из кандидатов и отсутствие какого-либо консенсуса по вопросу, кто придет вторым. Есть опросы Russian Field, ВЦИОМ, ФОМ. Все неоднозначно. Социологи, кстати, говорят о своих расчетах. Не о данных, полученных в ходе опросов, а о расчетах, что предполагает наличие каких-то коэффициентов ну или, скажем так, использование предыдущего опыта. Кандидаты идут плотной кучкой втроем, кто займет второе место, пока не очевидно. Да, наверно никто не удивится, если вторым будет Харитонов, коммунисты у нас традиционно вторая партия. Многие удивятся, если второе место займет Даванков. Это было бы хорошо с точки зрения легитимизации результата, с точки зрения продвижения самой темы выборов как чего-то непредсказуемого, имеющего интригу, поскольку если все предсказуемо, скучно, то зачем тогда в них участвовать. Что же касается Леонида Слуцкого, то я думаю, ему давали определенные авансы, и человек он влиятельный, и у него как раз самые сильные покровители-лоббисты. Но дорогу осилит идущий. Опять-таки вопрос, как отработают партийно-политическую мобилизацию в последнюю неделю депутаты от той или иной партии, в данном случае от ЛДПР. И поможет или не поможет где-то на местах или в регионах тому или иному кандидату админресурс. Хотя можно предположить, что постольку поскольку админресурс занят одним кандидатом, на остальных сил, желания и воли может и не хватить. В общем, наблюдаем с интересом, второе место не первое, но эти выборы, где в отношении первого места все предрешено, создают интригу только в вопросе, кто же будет вторым. Может быть еще, кто будет последним. Как это отразится на позициях партии… Например, если Даванков занял бы второе место, это очень сильно подняло бы акции «Новых людей» в преддверии выборов в Думу — 2026. Или если коммунисты откатятся на третье место, это серьезный повод для разборок внутри КПРФ по поводу того, почему Харитонов, а не кто-то другой, стал кандидатом. Но это больше внутрипартийная история».

«Те авансы, которые сегодня были выписаны, те обещания, которые прозвучали, те программы, которые должны быть реализованы к 2030 году, предполагают очень серьезное финансирование. Вопрос, откуда деньги. Для бизнеса, конечно, интересно, будут ли неналоговые какие-то истории, небюджетные фонды, социальное применение и прочее-прочее. Я полагаю, что небюджетные выплаты, видимо, будут, налоговая система пока не меняется, но бизнесу напомнят о его социальной ответственности и предложат делиться и вкладываться вот в те самые обещания президента, которые мы услышали. Что касается всего остального, то, с одной стороны, например, сегодня вообще не прозвучала тема Приднестровья, хотя вчера там собирался съезд депутатов всех уровней, что означает, что Путин не готов идти на обострение. С другой стороны, сегодня в очередной раз рассказывали о том, какие новости вооружения у нас есть, что предполагает демонстрацию готовности идти до конца, если только Запад не найдет возможности решить проблему на тех условиях, которые устроят Россию. В общем, с одной стороны, мы увидели экспансию социального оптимизма, мы увидели желание поднять социальное самочувствие, а с другой стороны, если говорить о послании вовне, мы увидели, что Владимир Путин переживает насчет происходящего, очень хотелось бы попробовать найти какое-то решение, какой-то выход».

«Я думаю, что для России главный вопрос — вопрос о будущем военной базы в Гюмри, пребывание на территории Армении российских войск. Пребывание российских войск на Южном Кавказе обозначает претензии России на влияние. Вот если бы встал вопрос о выводе российских войск, тогда это действительно было бы проблемой. Но Пашинян говорит, что вопрос так не стоит. Что касается ОДКБ, то это, мне кажется, просто ответ на бездействие ОДКБ тогда, когда Армения пыталась привлечь внимание ОДКБ к тому факту, что азербайджанские военнослужащие зашли уже на сугубо армянскую территорию, это уже не про Карабах, это территория Армении. Можно вспомнить весьма неприятные для Армении эпизоды, когда подвергался обстрелу известный курорт Джермук, но ОДКБ заявляла, что это приграничные споры, приграничные инциденты, речь идет о демаркации и делимитации границ, и, соответственно, это не воспринимается ОДКБ как агрессия Азербайджана против Армении. Армения считала иначе, рано или поздно Пашинян должен был что-то сделать для того, чтобы показать, что он не готов подыгрывать в ситуации, когда ОДКБ по факту не готова оказать Армению ту помощь, на которую она рассчитывает. Более того, Армения подключает к военно-техническому сотрудничеству другие страны. Сейчас у Армении большой контракт, по-моему, на 2 млрд долларов с Индией, на поставки вооружения, сейчас в Армении находится министр обороны Франции, речь идет о поставке ракетных систем „земля-воздух“ и бронемашин. То есть Армения верифицирует свое военное сотрудничество, и заморозка участия в ОДКБ — это в том числе и возможность развивать военно-техническое сотрудничество с Западом. России, конечно, все это нравится не может, но, как я уже сказал, самое главное — это то, что российские военнослужащие остаются на территории Армении».

«Здесь вопрос делится на две части, первая часть юридическая. Есть конституционные права граждан, иноагенты — тоже граждане России. До какой степени можно поражать их в правах, должен ли он быть лишен всех средств к существованию? И что является задачей, чтобы они замолчали или довести их до голода, лишений и так далее? Здесь вопрос политики гуманитарной, то есть какие цели власти преследуют и как надо реагировать обществу. Но наше общество, согласно опросам, действительно, в большинстве своем считает иноагентов „пятой колонной“, людьми, реализующими здесь чуждые нам интересы. Но с точки зрения политической, я думаю, что здесь история дидактическая, потому что совершенно очевидно, что на примере одних хотят воспитать и обучить других, чтобы никому не повадно было. Эта история выглядит уже как очевидный перегиб. Да, сочувствие будет у кого-то, оно есть и будет, и есть, и понятно, что многие считают, что это все уже какая-то фантасмагория, все это уже реально страшно. И что из этого? Тех, кто критически относится к происходящему, меньшинство».

«Три человека решили напомнить о себе. Три человека решили поделить граждан России на понаехавших и коренных. Исходя из их политических интересов, стремлений, все логично и объяснимо. Другое дело, что есть политические игры, есть политический пиар, а есть интересы государства. Как это вписывается в интересы государства? Вот это вопрос. И то, что председатель государственной Думы прокомментировал это так, говорит о том, что государство в лице Володина — и не только в его лице, видимо, — считает, что инициатива не заслуживает того, чтобы стать законом. А Володин предлагает отозвать проект для его доработки. Мне кажется, что депутатам эзоповым языком дают понять, что доработку можно затянуть до бесконечности. Что там принципиально можно доработать?»