Что ждет Британию и британцев после выборов

Состоявшиеся парламентские выборы в Великобритании, не обеспечившие абсолютного большинства ни одной из партий, знаменуют окончание длительного политического цикла лейбористов

Состоявшиеся парламентские выборы в Великобритании, не обеспечившие абсолютного большинства ни одной из партий, знаменуют окончание длительного политического цикла лейбористов, в течение которого приоритетом для страны и избирателей являлась социальная сфера, развитие образования и здравоохранения.

Но в отличие от других переломных моментов в послевоенной британской политике (1945, 1979 и 1997 годов), в этот раз у британцев нет новой главной политической идеи, ключевого выбора альтернатив. Впереди — период затягивания поясов и жесткой экономики, но важнейшие решения относительно того, в каких сферах сократить госрасходы и повысить налоги, могут быть отложены или оттеснены с повестки дня дебатами об избирательной реформе.

После Второй Мировой войны Великобритания активно включилась в процесс создания современного государства благосостояния, построенного на основе смешанной экономики с крупным госсектором. Как довольно жестко резюмировал в свое время госсекретарь США Дин Ачесон (Dean Acherson), Британия уже потеряла империю, но еще не обрела собственную роль. Великобритания пыталась обеспечить влияние на международной арене преимущественно в качестве младшего партнера США и, запоздало и неохотно, в качестве члена Европейского Сообщества.

В конце 1970-х годов электорат, уставший от бесконечных забастовок, высоких налогов и экономических проблем, отвернулся от идей социальной демократии и проголосовал за личное обогащение.

Тогда был дан старт радикальному реформированию экономики под руководством премьера консерватора Маргарет Тэтчер (Margaret Thatcher). Меры Тэтчер включали приватизацию госкомпаний и продажу муниципального жилья, снижение налогов, дерегулирование рынка и ослабление контроля профсоюзов.

Во внешней политике она придерживалась демонстративного национализма, боролась за Фолклендские острова, на которые претендует Аргентина, и отстаивала британские финансовые интересы в Европе, являясь при этом близким партнером США в холодной войне.

Где-то в середине 1990-х годов колесо вновь повернулось, и британцы, удрученные неудовлетворительным состоянием школьного образования, здравоохранения и транспорта, решили больше вкладывать национальное благосостояние в развитие этих сфер.

На этой волне к власти в качестве нового премьер-министра пришел лейборист Тони Блэр (Tony Blair), от которого ждали модернизации общественной сферы услуг без отказа от экономической модели тэтчеризма.

Это была эпоха «cool Britannia», время новой современной Британии, когда Лондон стал центром притяжения, мультикультурным мегаполисом, когда развитие финансового сектора Сити раскручивало бесконечный, казалось бы, бум на рынке недвижимости.

Во внешней политике Блэр придерживался линии активного интервенционизма на Балканах, в Африке и на Ближнем Востоке. Но несмотря на декларируемые намерения, он не преодолел полуотчужденность Великобритании от ЕС, и вместо этого потратил свой политический капитал на непопулярную войну в Ираке.

Женщина идет на избирательный участок, Лондон. Фото: AP

Мировой финансовый кризис 2008 года положил всему этому конец.

Меры по спасению банков и начавшаяся в стране рецессия, самая глубокая со времен Великой депрессии 1930-х, обернулись резким ростом госдолга и бюджетного дефицита. Экономические проблемы и скандал вокруг расходов членов парламента явились важными аспектами, определившими фон очередных всеобщих выборов, прошедших на минувшей неделе в четверг. На этот раз разочарованным избирателям уже не приходилось выбирать между личным благосостоянием и развитием общественной сферы; выбор сводился к тому, будет ли тяжело сейчас или потом.

Главные вопросы нынешней кампании — как скоро и насколько существенно должны быть сокращены госрасходы и в каких объемах нужно поднять налоги, чтобы оплатить издержки прошлого десятилетнего разгула, раскрученного массовым кредитованием. Кроме того, британцам нужно было сделать выбор, кто из кандидатов меньше всего вызывает у них сомнения в качестве лидера, который должен будет провести серьезные экономические реформы.

Ни одна из партий не называла полный объем планируемых сокращений, опасаясь оттолкнуть избирателей или повергнуть их в отчаяние. Нынешние выборы, скорее, стали личным состязанием между премьером-лейбористом Гордоном Брауном и лидерами оппозиционных партий — консерватором Дэвидом Кэмероном и либерал-демократом Ником Клеггом. Перед тем как сменить в 2007 году Тони Блэра на посту главы кабинета, Браун в течение нескольких лет был министром финансов.

Браун остался в проигрыше по итогам трех раундов теледебатов, которые превратили «новичка» Клегга в настоящую звезду и стали проверкой по существу для красивых заявлений Кэмерона об обновленной, более социально-ориентированной партии консерваторов.

Большинство избирателей устали от исчерпавших свои ресурсы лейбористов, находившихся у власти 13 лет, равно как и их лидера. Между тем, многие британцы до последней минуты пребывали в нерешительности, пытаясь понять, кого лучше выбрать на смену прежнему премьеру. В результате, вполне может получиться так, что, кто бы ни формировал новый кабинет, уже через год или около того придется голосовать снова.

Поскольку в Великобритании нет традиции коалиционного кабинета, «подвешенный» парламент может в перспективе означать формирование консервативного правительства меньшинства, которое в проведении законов через парламент будет зависеть от региональных или националистских партий.

В такой ситуации будет трудно обеспечить политическую поддержку, необходимую для реализации жестких мер, например, массированного сокращения зарплат в госсекторе или реформ соцобеспечения, которые реализуются в других странах с высоким долговым бременем (Греция и Португалия).

Вместо этого Великобритания может погрязнуть в дебатах о реформировании избирательной системы, которая в основном позволяет формировать стабильное правительство, но сильно подрывает позиции третьих партий, не имеющих сильной региональной базы, таких как либерал-демократы. Посмотрим, готовы ли две традиционно доминирующие политические силы отказаться от своей «дуополии» во власти.

Пол Тейлор (Paul Taylor), Reuters