Большие словесные танковые маневры. Комментарий Георгия Бовта

Германия не согласовала передачу Leopard 2 Киеву, что вызвало недовольство среди ряда союзников ФРГ по НАТО, а также дискуссии внутри страны. С чем связано решение канцлера Олафа Шольца?

В немецком бундестаге состоялось обсуждение позиции правительства страны по вопросу поставок Украине танков Leopard 2. Ранее представители полусотни министерств обороны стран — союзниц Украины на встрече на авиабазе Рамштайн в Германии не смогли согласовать единую позицию относительно поставок Киеву этих танков, о чем неоднократно и все более настойчиво просил президент Украины Владимир Зеленский.

Западная пресса подает результаты совещания на базе Рамштайн, акцентируя внимание на разногласиях по поставкам немецких танков, как будто именно этот вопрос там был единственным. Это не так. Особая позиция канцлера Олафа Шольца действительно вызвала раздражение со стороны Киева и некоторых союзников Германии по НАТО. Польша и Литва выступили за поставки танков вне зависимости от согласия Германии как страны-производителя. В списках бундесвера «Леопардов» числится на сегодня всего 312 штук, из которых 99 находятся на ремонте. Зато в других странах Европы их накопилось около двух тысяч.

Ранее Германия подготовила к возможной отправке Киеву лишь 19 машин, которые использовались только в учебных целях. В любом случае поставки самой Германии тут не могли быть критичными. Однако наиболее решительные союзники Украины в лице Польши, стран Балтии и некоторых других хотели бы единства рядов в данном вопросе.

Так почему колеблется канцлер Шольц? Тут стоит напомнить, что он принадлежит к партии социал-демократов, в которой всегда были сильны идеологические возражения против милитаризации, поставок оружия противоборствующим сторонам и тем более немецкого вмешательства за границей. Эти идеологемы крепли после Второй мировой войны на фоне чувства вины немцев за ее развязывание. Отказаться от этих принципов даже под давлением союзников по НАТО во главе с США трудно. И в этом смысле упрощенные представления о модели отношений внутри альянса как отношений марионеток с американскими хозяевами неверны, как и о том, что у Германии якобы нет самостоятельности во внешней политике. При этом есть и стойкое предубеждение значительной части простых немцев и немецких политиков против такого явления, как «немецкие танки в степях Украины».

Шольц, конечно, отговаривается опасением некоей ответной эскалации со стороны России. Но на самом деле вопрос о танках для Украины — это в большей степени именно германский внутренний вопрос. И уж точно тут нет никакого расчета Берлина на сохранение неких «особых отношений с Москвой» в будущем, что пытаются приписать ему некоторые чрезмерные оптимисты. До этого будущего еще дожить надо. А вопрос реконструкции системы международных отношений по завершении конфликта на Западе пока вообще не стоит в повестке дня. Что касается России, то у нее полно других поводов для того, что на Западе называют эскалацией. Поэтому если Польша и другие сторонники жесткой линии в одностороннем порядке поставят немецкие танки Украине, то Берлину не придется терзаться внутренними сомнениями и он смирится с ситуацией, разрешившейся без его участия.

Список согласованных на базе Рамштайн военных поставок Киеву и без немецких танков внушителен. Если эти обещания будут выполнены, то по БМП и БТР уровень удовлетворения потребностей Киева максимально приблизится к ранее заявленным главкомом ВСУ Валерием Залужным цифрам в 400-500 таких машин. До примерно половины заявленных потребностей приблизится уровень поставок ракетно-артиллерийских систем, а также систем ПВО. Важно, что согласовано предоставление ракетно-артиллерийских арсеналов дальнобойностью до 160 километров, что даст возможность ВСУ наносить удары по Крыму. По танкам отставание от «списка пожеланий» сильнее. Но появятся несколько десятков машин британского, французского и канадского производства.

Куда более интригующим является вопрос о том, в каком ключе на базе Рамштайн обсуждалась тактика западных союзников в случае скорого наступления либо ВСУ, либо российской армии, если расклад на поле боя начнет радикально меняться в ту или иную сторону и в свете недвусмысленных намеков некоторых российских политиков о том, что в случае, если дела пойдут неважно, то может быть задействовано ядерное оружие.

Пока сохраняется тактика в поставках вооружений Украине, проявившаяся с самого начала конфликта: то, что сначала находится под запретом, рано или поздно включается в новые пакеты помощи. Так было с танками и вообще с наступательными вооружениями. Так будет, кажется, с авиацией, о возможности предоставления которой заговорили уже Нидерланды — об американских F-16. Этот уровень снабжения пока позволяет ВСУ продолжать сопротивление и местами переходить к контратакам. В то же время поставляемого объема и качественного уровня недостаточно для массированного наступления, пока во всяком случае. Неясно, готов ли Запад до такой степени масштабировать свои поставки.

По мере перехода к поставкам наступательных вооружений наблюдается склонность к повышению ставок в противостоянии с Москвой в целом. И это новый нюанс. Видимо, среди натовцев крепнет точка зрения, согласно которой такое постепенное повышение ставок не спровоцирует Москву на ядерный ответ, зато усилит втягивание в конфликт на истощение. И вот тут особенно хотелось бы понимать, а есть ли у адептов веры в то, что «ядерное оружие не должно применяться потому, что в ядерной войне не может быть победителя», некий план Б на случай, если все пойдет совсем не так?